На странность, Вика не останавливала меня, не пыталась оттолкнуть, а наоборот притягивала к себе все ближе и ближе. Своими маленькими ладошками даже успела пройтись по моему торсу, вызывая у меня ответную реакцию в паху. Блядь! Как же ты сводишь меня с ума! Своим запахом. Своими действиями. Своим присутствием в моей жизни. Я давно так никого не желал. Очень давно. Даже та иллюзия в моей квартире не сравнится с тем, что я ощущаю сейчас по отношению к тебе. К своей сладкой малышке. Но нет, дальше, чем мой пресс ты не продвинешься. Не позволю. Не сегодня. Не сейчас. Блядь! Это действительно делаю я, или вместо меня сейчас присутствует какой-то другой человек, пытающийся сдержаться ради удовольствия для другой девушки? Нет, это точно не я!
Резким движением я кладу Вику на диван, а сам остался сидеть на мягком ковре. Да, ты уже догадалась, что я собираюсь тебе преподнести в качестве подарка. Вижу, как загораются твои глаза, как накрываются пеленой от сильного возбуждения, как из губ вырываются первые всхлипы, когда я стягиваю с нее джинсы с трусиками, оставляя в одном белом свитере. Вика сейчас была прекрасна: стройные ножки немного скромно согнуты в коленях, нежное личико покраснело, несмотря на огонь в глазах, а красивые пальчики с покрытым красным лаком на ноготках только придавали ей женственности. Она идеально. Красива. По-своему привлекательна. Вот что отличало реальность от иллюзий. Если несколько месяцев назад, когда мне причудилась Вика в постели с незнакомкой, я, веря в присутствие именно своей малышки, все равно ощущал какой-то недостающий пазл, который бы собрал полностью всю картину. Сейчас все иначе. Картинка полностью собрана в моей голове, а так самая девушка, вскружившая мне голову, сидела прямо передо мной, слегка раздвинув свои прекрасные ножки, открывая мне вид на самое сокровенное.
На мою цель.
Как там пишут в женских пабликах? Нежные розовые лепестки? Интересно, а они видели настоящую женскую красоту между ног, описывая непонятные процессы? Видели, как капельки ее собственного сока блестят на пламени камина? Чувствовали, что только от этой картины штаны готовы разорваться к хуям и оставить меня с одной единственной запасной парой? Вряд ли. Ничего они не видели. Ничего не чувствовали. Им не дано. Потому что они не сидели рядом с моей возбужденной малышкой, которая с каждой пройденной секундой жаждала моих прикосновений.
Однако я не спешил к ней приближаться, дразня свою малышку легкими касаниями ладони по обнаженной коже ног. Но и возражать мне не смела — смиренно ждала своего часа, буквально испепеляя меня зеленым пламенем в больших глазах. И он настал. Я все выше и выше сокращал расстояние до цели, прикасаясь то руками, то поцелуями к чувствительным местам, заставляющими ее издавать легкие, едва слышные сладкие звуки. И только в тот момент, когда я находился практически у цели, напоследок я заглянул в ее яркие, как никогда, глаза, завидев, как она тихо, практически бесшумно, молила меня продолжить. И я не смог ей отказать. Не смог сдержаться.
Второй раз в жизни я ощущал дикое удовольствие от кунилингуса. Первый раз — больше пяти лет назад, когда мы занимались сексом с Тасей, а второй — сейчас, когда ласкаю свою малышку языком и губами, слушая сладкие звуки ее голоса и ощущая, как ее тело то напрягалось, то расслаблялось в моих руках. Наверное, тебе сейчас хорошо, да, малышка? Чувствую, как нежная плоть легко поддается моим ласкам, а ты вот-вот готова улететь на другую планету от удовольствия. Наверное, если бы я хотел тебя подразнить, то прекратил все действия, но понимал, что в этом случае все станет гораздо хуже не только тебе, но и мне. Я хочу видеть, как ты достигаешь пика, как кончаешь от моего языка. Покажи, как нежная малышка может в один миг стать порочной женщиной. Дикой хищницей, живущей лишь за счет своих инстинктов.
Долго ждать не пришлось. Еще раза движений языком и моя девочка затряслась в диком оргазме, напоследок встретившись со мной взглядом ярчайших зеленых глаз. Знаете, я всегда замечал в женщинах одну простую закономерность, работающую практически всегда. Девушки после секса ведут себя, как покладистые кошечки, готовые на все ради получения долгожданного удовольствия. После качественного секса ты можешь просить у них все что угодно, вести с ними себя как угодно. И они сделают все ради тебя, не высказав и слова возражения. Тогда я мог себе позволить в скором времени выставить ту или иную особу за дверь, попросить мне сделать массаж или что-то в этом духе. Но сейчас почему-то подобного желания как такового не возникало. Эта аксиома работала с другими женщинами, не задерживающимися в моей жизни более двух суток. Сейчас все иначе. Я не хотел брать. Я хотел отдавать. И я отдал своей малышке все чувства к ней, весь вихрь, который она создала в моей душе. Всю свою любовь. И она приняла ее. Не как данность, а как потребность. Она нуждалась в моих чувствах, как и я в ее. Потому что люблю.
И всегда буду любить тебя, Вика…
Вскоре, после нахлынувшего удовольствия, малышка обмякла, а затем прикрыла глаза. Неужели оргазм оказался настолько мощным, не оставив ей сил даже дойти до кровати? Видимо, так оно и произошло. Но мне от этого гораздо легче — без свидетелей смогу выпустить пар в душе. Вряд ли при другом раскладе она не захотела бы продолжения, а я не мог его позволить. Пока что. Пока все не уладится. Пока не возникнет других, более щадящих обстоятельств. Я обещаю тебе, малышка, у нас все будет. Со временем. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива рядом со мной.
Абсолютно все.
Глава 18: загадки вокруг
Наше время.
День сменялся ночью, ночь сменялась днем. Как и остальные ушедшие в далекое прошлое сутки стали для меня чем-то обыденным. Они пролетали в одно мгновение, не имея для меня какого-то значения. Я не заметил, в какой момент отец уехал по делам, оставив всю нашу семью здесь в главе Костяна, не видел, как Анюта все реже посещала меня вместе с матерью. Для меня эти дни прошли как один. Как тот день, когда я вспомнил маленькую долю давно забытого воспоминания, не дающего мне покоя долго время. Точнее не так, никогда не давало покоя. Стоило мне вернуться в больницу и остаться наедине с самим собой, я пытался сконцентрироваться на этой зацепке. Старался проникнуть дальше, чем полный любви взгляд девушки на моей кухне. Но все мои попытки давали слабый результат, лишь на несколько незначительных минут продвигаясь в этом воспоминании.
Надо сказать, мучился я долго, не желал ни с кем разговаривать, кого-то видеть. Сейчас мне это не нужно. Не нужны посторонние, которые могли бы мешать моему выздоровлению. Лишь изредка я терпел присутствие матери и Костяна. Первые дни они не особо радовались этим переменам, но со временем привыкли, а я отговаривался плохим состоянием, хотя со здоровьем проблем больше не возникало, помимо существующих.
Все изменилось в один момент, когда я пытался причесать свою шевелюру после душа, стоя возле зеркала и рассматривая себя, будто видел впервые. Голубые, все еще заспанные глаза смотрели как-то отчужденно, напряженная широкая челюсть никак не хотела расслабляться, будто я злился на самого себя, а каштановые кудри опять торчали в разные стороны, что я не любил больше всего на свете, обходясь гелем для укладки. Жаль, что с собой у меня его нет.
— Тебе так намного лучше, Стас, — заслышал в своей голове фразу, сказанную женским голосом. Красивым и нежным. Притягивающим внимание. Кажущимся таким родным и… любимым?
Вмиг я оказался уже не в своей больничной палате, а дома, глядя в широкое зеркало в ванной. Влажный. Только что вышел из душа, хотя волосы уже успел высушить феном. Но я стоял там не один. На своем животе я чувствовал мягкие, небольшие ладони, явно принадлежащие представительнице прекрасного пола, а в отражении и темную макушку, выглядывающую сбоку от меня. Это была девушка. Красивая. Миловидная. Еще не женщина, но и не ребенок. Явно моложе меня лет на пять. Она улыбалась, глядя на меня в отражении, а малахитовые глаза просияли, стоило нам лишь взглянуть друг на друга.